ГЛАВНЫЙ АРХИТЕКТОР АЛЕКСЕЙ КОМОВ РАССКАЗАЛ О ПРОШЛОМ И БУДУЩЕМ ЕВПАТОРИИ

В Евпатории не так давно назначили нового главного архитектора. Им стал москвич, член союза архитекторов России, Алексей Комов. Безусловно, архитектор – одна из ключевых фигур, определяющая внешний облик курортного города. О том, что думает о прошлом, и каким видит будущее Евпатории, новый архитектор поделился с корреспондентом еженедельника «Крымский телеграф». Мысли Алексея Олеговича о городе и горожанах нам показались небезынтересными. Ниже мы предлагаем нашим читателям это интервью.

* * *

АЛЕКСЕЙ КОМОВ: «АРХИТЕКТОР – ЭТО ДИРИЖЁР ГОРОДА!»

«В КРЫМУ Я С КОНЦА XIX ВЕКА!»

— В первую очередь хотелось бы узнать, каким образом московский архитектор попал в Евпаторию?

— Евпаторией я увлекаюсь давно, занимаюсь пропагандой её уникального архитектурного наследия, так что для моих московских коллег вообще не было ничего удивительного в моём назначении. Когда меня спрашивают, давно ли я в Крыму, то обычно отвечаю: с конца XIX века, потому что у меня евпаторийские корни по линии отца. Кроме того, я являюсь основателем проекта «Курортоград», который впервые представил Крым на международной выставке «Зодчество-2014».

— Какие перед вами сейчас стоят задачи?

— В российской практике главный архитектор — это не начальник управления, а скорее, как говорит новосибирский урбанист (специалист по развитию городов. — Ред.) Александр Ложкин, своеобразный дирижёр города, который формирует идеологию и занимается вопросами от благоустройства до генплана. Я как чиновник не могу проектировать, а выступаю, так сказать, редактором — могу дать ход, а могу подвергнуть корректировке...

«ГОРОЖАНЕ НЕ ЗАСЛУЖИВАЮТ ЭТОТ ГОРОД»

— Как обычные люди воспринимают генплан города?

— Для них это просто некая карта в кабинете чиновника, только более непонятная, чем туристические схемы. Сейчас в России (в отличие от прошлых времён, когда этот документ принимался на двадцать лет) генплан стал живым инструментом, который регулирует всю деятельность города начиная от транспортных схем и заканчивая земельными участками, от благоустройства до рекламных конструкций.

— Эти моменты будут отрегулированы?

— Да. Но надо объяснять людям, что идёт большая работа, хоть сию секунду волшебным образом не появляются переправы, дворцы спорта и так далее. Некоторые проекты мы не можем с ходу запускать, пока формируется нормативная база.

— Вы уже говорили о том, что наметили для себя определённые проблемные точки в городе — набережную, площадь Фестивальную...

— Что касается набережной в Евпатории, это вообще катастрофа — начиная от идеологии и заканчивая её техническим состоянием.

— Как же эти объекты будут меняться?

— Это неправильная психология, я же не какой-то супермен, который пришёл и один, без поддержки сообщества, всё изменил. Вообще кажется, что Евпатория живёт отдельно, а люди — отдельно. Порой складывается впечатление, что с таким варварским, паразитическим отношением некоторые горожане просто не заслуживают этот уникальный город. Вот для кого мы будем проектировать грязелечебницу? Для кого делать Фестивальную площадь, если всё будет загажено? Привлекательность Евпатории должна заключаться не в том, что здесь камни, которым 2,5 тысячи лет, а в том, что здесь живут люди, которые гордятся этими камнями и достойны их исторической ценности.

— Ну а как лично вы планируете менять менталитет местных жителей?

— Через прямой диалог: никаких секретов. Я абсолютно открыт для любых инициатив, начиная вот с таких (показывает велопутеводитель по Евпатории). Это должно быть в комплексе: конкурсы, фестивали, круглые столы, а главное — прозрачность информационного городского поля. Для того чтобы добиться новых стандартов жизни, нужно, во-первых, поменять психологию и, во-вторых, быть готовыми к этим новым стандартам. Никакие марсиане не прилетят и не сделают за людей то, что они должны сами изменить.

«ЗА ТРУСАМИ НЕ БЫЛО ВИДНО ЗДАНИЙ»

— Для Евпатории очень подходит формат пешеходного экологичного города, однако на деле это пока не реализовано.

— А как Евпатория может быть пешеходной и экологичной, если самая важная пешеходная зона — набережная — не живая? Сначала надо понять, для чего и кого мы это делаем. Опять кидаем всё на алтарь сезона? Наша задача — дать людям общественные пространства, где они могли бы отдыхать и общаться. Объединить людей — краеугольная задача, ведь главная, на мой взгляд, социальная драма — именно в полном распаде сейчас городского сообщества.

— В Крыму сложилась довольно парадоксальная ситуация — отделы архитектуры стали больше ассоциироваться со сносом рекламных конструкций, незаконно выстроенных ларьков, чем с градостроительством.

— Взять те же проблемы набережной имени Горького и не только её. С одной стороны, убрали шалманы. Это прекрасно. Обнажилась красивая архитектура. Мы ведь раньше и не видели того, что скрывалось за всеми этими «трусами»! Ну, хорошо, убрали, но что появится вместо этого? Проблема набережной в том, что социальной инфраструктуры внутри зданий практически нет, поскольку там лишь санатории. Куда человеку зайти? Все эти временные сооружения были своеобразным буфером, просто созданы они были на уровне низового гедонизма. Сейчас решаем, что придёт вместо этого. Вырабатываются определённые стандарты муниципального благоустройства, будет введено единообразие малых форм, торговых павильонов.

— В принципе, первые шаги к этому уже делались в Малом Иерусалиме.

— Да, конечно, в Евпатории не так всё плохо. Да и вообще, помимо Малого Иерусалима, у нас брендов на пять городов хватит! Они валяются, по сути, под ногами, надо только соизволить поднять их. Кстати, если говорить с точки зрения России, то даже Малый Иерусалим не стал узнаваемым туристическим продуктом. Им нужно заниматься, выводить на новый уровень презентации и сервиса.

«ГОРОД МОЖЕТ БЫТЬ БОЛЕН ЗДАНИЕМ»

— У вас есть любимые места в городе?

— Есть любимое здание — дом с оленем. Когда я прохожу рядом с ним, то смотрю: если олень не облупился ещё, не упал, значит, всё будет хорошо, надежда есть (улыбается).

— А что это за здание?

— «Дом с короной» его ещё называют, на Театральной площади. Был доходным домом, построен в 1912 году. На одном из фасадов есть маска оленя с рогами. Существует легенда, что будущий владелец этого здания как-то во время охоты пожалел животное. А когда он пришёл на то место, где стоял олень, увидел там горшок с монетами. На эти деньги он и построил дом, а обогатившее его животное увековечил.

— А нелюбимое здание есть?

— Я как архитектор не могу относиться к зданиям с такой открытой рефлексией, как, например, жители, которые могут что-то яростно любить или не любить. Я отношусь скорее как врач. Город может быть просто болен каким-то зданием. И это проблема не столько архитектуры, сколько общества, которое надо лечить.

Евгения КОРОЛЁВА,

«Крымский ТелеграфЪ» № 317,

20 февраля 2015 года

ЕЩЕ ПО ТЕМЕ:

^{Новости Евпатории}